Это заняло некоторое время, но я наконец понял, как заново изобрести винтажную маминую норку.

«Первое лицо» — это ежедневная личная статья, присылаемая читателями. Есть что рассказать? Ознакомьтесь с нашими рекомендациями на сайте tgam.ca/essayguide.

Иллюстрация Дрю Шеннона

Холодным январским днем ​​я приехал в квартиру своих родителей в Монреале. Я был в гостях в своем любимом пуховике. Когда я швырнул его на стул, мама улыбнулась, отметив, насколько теплым оно выглядит.

Она всегда была одержима идеей согреть меня. В детстве она завернула меня, как набитый буррито: жесткие зимние штаны, толстую куртку, на шляпу натянул капюшон.

Для ребенка с пухлым силуэтом дополнительная набивка выглядела не очень хорошо. Хуже того – я не мог согнуть руки или колени. Я шел в тяжелых зимних ботинках, шуршание снежных штанов было слышно сквозь капюшон. И я изо всех сил пытался подняться по ступенькам школьного автобуса, даже сейчас это неловкое воспоминание.

В конце концов, я переросла полноту и восстала против сковывающей меня одежды. Наделенный горячим обменом веществ, я гулял в расстегнутом пальто и без шляпы, радостно бросая вызов стихиям и матери.

Меня не удивила ее реакция на мое пальто, пока она не попросила его примерить и не рассказала о своем плане: «Мне нужно что-нибудь легкое и теплое. У вас есть и другие подобные пальто. Дай мне вот это, и я подарю тебе свою норковую шубу. Сейчас зима. Вы будете носить его дома, в самолете».

За последние несколько лет она предлагала это пальто много раз, объясняя, что мало гуляет и ей не нужно модное пальто. Ей будет приятно узнать, что это согревает меня. Каждый раз я сопротивлялся. Я не мог понять, как норковая шуба примерно 1972 года совместима с моей жизнью. Я посоветовал ей оставить его себе: «Никогда не знаешь, когда он тебе может понадобиться».

Я не возражала против меха. Я знал, насколько теплым и роскошным это может быть. Мех был неразрывно связан с модной культурой Монреаля, как способ пережить бесконечную зиму этого ледяного красивого города. В нашем небольшом сообществе людей, переживших Холокост, у каждого был друг-скоровщик – иногда навык, привезенный из «старой страны», иногда приобретенный здесь, способ зарабатывать на жизнь в Новом Свете. Теплая шуба, как стол, ломящийся от еды, была способом обеспечить и отпраздновать выживание.

У моей матери была норковая шуба, сшитая скорняком, которого знала наша семья. Она выбрала фасон, мех и подкладку. Когда мои родители принесли пальто домой, она в восторге смоделировала его для меня: «Такое легкое, посмотри, как оно висит, как оно блестит». Она погладила мех и показала мне свое имя, вышитое на шелковой подкладке.

Но в тот январский день ее просьба была иной. Она была больна. Мы не знали, когда у нее вернется рак. Я знал, что она на самом деле имела в виду: возьми это сейчас, пока я могу наслаждаться этим. На этот раз я сказал да.

Взволнованная, она достала пальто из шкафа и помогла мне просунуть руки в рукава. Когда я обернулся, она сияла, произнося это как «идеально». Это не так. Я был на четыре дюйма выше и стройнее ее. Пальто было слишком коротким, чтобы прикрыть длинные юбки, которые я любила носить. Атмосфера была винтажной, но не в хорошем смысле. Это было больше похоже на костюм, чем на пальто, как будто игра в переодевание.

Вернувшись домой, я надевала его каждые несколько недель, смотрела в зеркало и снова вешала в шкаф. С приближением весны пальто было помещено на склад местного меховщика. Моя мать защитила свое драгоценное пальто от пыли, жары и влажности. Даже если бы я его не носил, я бы сделал то же самое. Следующие два года он оставался на хранении. Я охотно лгал всякий раз, когда она спрашивала, согревает ли меня это.

Ранней осенью, когда приближался второй год ссылки Шуба, здоровье моей матери ухудшилось. Я забрал пальто и сказал скорняку, что хочу дать ему новую жизнь. Мое видение: двусторонний жакет длиной выше колен. Это решило бы проблему «слишком коротких». Я могла носить его мехом наружу или внутрь. Я надеялась, что мех внутри, гладкий нейлоновый внешний слой, будет больше ощущаться мной, а не маминой норкой.

Он был полон энтузиазма. Мех был в отличном состоянии. Я выбрала нейлон насыщенного земляного цвета, который дополнял мех. Он предложил сделать капюшон из меха, оставшегося от раскроя пальто до длины куртки. Я согласился – но только в том случае, если он будет съемным и сможет исчезнуть по вашему желанию. Он обещал пальто к концу ноября.